Наверх
T_Hell, 39 - 11 августа 2008 17:56
Отстой Гоккинса.
Гоккинс проснулся от неясного чувства отстоя в душе. Его тошнило. Он встал с кровати и пошел в ванную, попробовал проблеваться но ничего не получилось. Чувство отстоя было другим, не таким как всегда, когда он не в меру напивался в баре «Розовый Хао». Несколько секунд самокопания привели Гоккинса к выводу, что чувство отстоя скорее душевное, нежели физическое, и при этом в мозгу неясно брезжит образ Молли – хорошенькой девочки соседки с первого этажа.
Гоккинс посмотрел в зеркало и заметил у себя под глазами темные круги.
«Началось!» - подумал он, - «Это действительно началось, что же теперь делать с этим всем дерьмом? К доктору? Нет…Никто не должен знать, иначе я не знаю что будет, возможно меня посадят в тюрьму, насильно накачают эликсиром, а потом я окажусь в приюте трахнутых.»
Гоккинс решил сопротивляться до последнего, пока будет можно косить под нормального человека. Он принял душ, позавтракал гренками с маслом и джемом, выпил большую кружку какао, и чувство отстоя немного утихло.
Но внизу как назло он столкнулся с Молли. Девушка бежала по своим делам и едва не сбила Гоккниса с ног, она прошла так близко, что он уловил слабый аромат персика исходивший от ее пышных светлых волос. Гоккинс остолбенел, и почувствовал как низ живота наливается свинцовой тяжестью.
- О, боже… - простонал он и едва сдержался, чтобы не схватиться за штаны.
- Доброе утро Том! – с улыбкой сказала ничего не заметившая Молли, и помчалась дальше.
Проклиная все и вся, Гоккинс поплелся на работу.
Скучное совещание, потом несколько деловых звонков клиентам, потом составление отчета отдела сбыта вконец измотали его. Но главное - чувство отстоя не покидало его теперь уже ни на минуту, и было напрямую связано со свинцом в штанах и Молли.
Отстой, Молли, штаны, Молли, отстой, штаны, штаны, отстой, Молли, моллиотстойштанымолллииииииии!!!!!.
Казалось все его Гоккинса существо билось в агонии.
После обеда он уже был у доктора Гарольдсона.
Пожилой доктор сосредоточенно записал рассказ Тома, а потом строго посмотрел на него поверх очков и сказал:
- Так сколько времени вы уже не принимаете эликсир?
- Ровно месяц. Я думал что уже ничего не случится, я думал что я не подвержен…отстою… - сказал Гоккинс , изучая глазами узорную плитку на полу.
- Ох уж эти самонадеянные молодые люди, - беззлобно заворчал доктор, - это вдалбливается вам с десяти лет, изо дня в день, во всех СМИ подробно изложен принцип работы «генератора», и все равно находятся экстремалы вроде вас, которым плевать на правила!
- Я думал..я читал.. – пробормотал Гоккинс
- думал – читал! Правила нужны, чтобы их все выполняли! Знаешь, что тебя ждет? Терапия усиленным эликсиром. Хорошо, что ты пришел во время, и, возможно тебе удастся избежать приюта. Знаешь, что там делают с такими как ты?
- привязывают к кровати, показывают ужасы.. я знаю… - обреченно проговорил Гоккинс.
- В общем, вот тебе доза, выпьешь ее перед сном. Дома открой все окна, чтобы генератор лучше действовал на тебя. И не в коем случае не встречайся с той девушкой, иначе будет плохо и тебе и ей, и мне, потому что я знаю, что ты хороший парень, Том, и отпускаю тебя домой.
Дома Гоккинс действительно открыл все окна, но не стал принимать дозу. Ему не хотелось. За остаток дня он уже почти привык к отстою и понял, что с ним вполне можно жить, и ничего страшного не происходит. Если бы только ему сейчас увидеть Молли, то отстой мог бы превратиться даже в нечто приятное, а если не сдерживать в себе ту свинцовую тяжесть, а наложить на нее руку и сделать несколько ритмичных движений, то…оо…и еще несколько ритмичных движений..ооо…и еще…
Через несколько минут Гоккинс понял все! Ему открылся смысл жизни, мир расцвел неведомыми прежде красками. Генератор и эликсир – преступление против человечества! Как хорошо, что он нашел в себе смелость отступить от этих общественных норм, и теперь стал сверхчеловеком.
Эликсир подавлял половое влечение, генератор притуплял чувства, но генератор не оказывал сильного действия, если не принимать эликсир.
Да эти изобретения помогли человечеству победить кучу разных болезней и выжить, новые поколения не знающие любви зарождались одно за другим в Институтах Репродукции.
Люди рождались в инкубаторах, росли, учились, ходили на работу, пили эликсир и ловили волны генератора. Они назвали это болезнью, мучением, ужасом, отстоем, это была всего лишь любовь!
В дверь Гоккинса постучали. Он нехотя встал и пошел открывать.
На пороге стояла Молли.
- Том, - сказала она, - я хочу вам кое в чем признаться и просить вашей помощи.
- Я вас слушаю Молли, - сказал Гоккинс хриплым голосом.
- Вот уже месяц я не пью эликсир, я состою в движении «свободных», и я почувствовала вас, я поняла, что вы тоже не пьете…и решила, что нам, что нам с вами надо…
Гоккинс не дал ей договорить, а просто схватил ее в охапку и они закружились по квартире в безумном страстном танце.
Через час, когда Молли стала как и Гоккинс – сверчеловеком, Том спросил:
- Я слышал, что у «свободных» есть тайный лозунг, как он звучит?
И Молли ответила:
Любовь не отстой, когда она взаимна.
(с) ZЛИДИЯ
Гоккинс проснулся от неясного чувства отстоя в душе. Его тошнило. Он встал с кровати и пошел в ванную, попробовал проблеваться но ничего не получилось. Чувство отстоя было другим, не таким как всегда, когда он не в меру напивался в баре «Розовый Хао». Несколько секунд самокопания привели Гоккинса к выводу, что чувство отстоя скорее душевное, нежели физическое, и при этом в мозгу неясно брезжит образ Молли – хорошенькой девочки соседки с первого этажа.
Гоккинс посмотрел в зеркало и заметил у себя под глазами темные круги.
«Началось!» - подумал он, - «Это действительно началось, что же теперь делать с этим всем дерьмом? К доктору? Нет…Никто не должен знать, иначе я не знаю что будет, возможно меня посадят в тюрьму, насильно накачают эликсиром, а потом я окажусь в приюте трахнутых.»
Гоккинс решил сопротивляться до последнего, пока будет можно косить под нормального человека. Он принял душ, позавтракал гренками с маслом и джемом, выпил большую кружку какао, и чувство отстоя немного утихло.
Но внизу как назло он столкнулся с Молли. Девушка бежала по своим делам и едва не сбила Гоккниса с ног, она прошла так близко, что он уловил слабый аромат персика исходивший от ее пышных светлых волос. Гоккинс остолбенел, и почувствовал как низ живота наливается свинцовой тяжестью.
- О, боже… - простонал он и едва сдержался, чтобы не схватиться за штаны.
- Доброе утро Том! – с улыбкой сказала ничего не заметившая Молли, и помчалась дальше.
Проклиная все и вся, Гоккинс поплелся на работу.
Скучное совещание, потом несколько деловых звонков клиентам, потом составление отчета отдела сбыта вконец измотали его. Но главное - чувство отстоя не покидало его теперь уже ни на минуту, и было напрямую связано со свинцом в штанах и Молли.
Отстой, Молли, штаны, Молли, отстой, штаны, штаны, отстой, Молли, моллиотстойштанымолллииииииии!!!!!.
Казалось все его Гоккинса существо билось в агонии.
После обеда он уже был у доктора Гарольдсона.
Пожилой доктор сосредоточенно записал рассказ Тома, а потом строго посмотрел на него поверх очков и сказал:
- Так сколько времени вы уже не принимаете эликсир?
- Ровно месяц. Я думал что уже ничего не случится, я думал что я не подвержен…отстою… - сказал Гоккинс , изучая глазами узорную плитку на полу.
- Ох уж эти самонадеянные молодые люди, - беззлобно заворчал доктор, - это вдалбливается вам с десяти лет, изо дня в день, во всех СМИ подробно изложен принцип работы «генератора», и все равно находятся экстремалы вроде вас, которым плевать на правила!
- Я думал..я читал.. – пробормотал Гоккинс
- думал – читал! Правила нужны, чтобы их все выполняли! Знаешь, что тебя ждет? Терапия усиленным эликсиром. Хорошо, что ты пришел во время, и, возможно тебе удастся избежать приюта. Знаешь, что там делают с такими как ты?
- привязывают к кровати, показывают ужасы.. я знаю… - обреченно проговорил Гоккинс.
- В общем, вот тебе доза, выпьешь ее перед сном. Дома открой все окна, чтобы генератор лучше действовал на тебя. И не в коем случае не встречайся с той девушкой, иначе будет плохо и тебе и ей, и мне, потому что я знаю, что ты хороший парень, Том, и отпускаю тебя домой.
Дома Гоккинс действительно открыл все окна, но не стал принимать дозу. Ему не хотелось. За остаток дня он уже почти привык к отстою и понял, что с ним вполне можно жить, и ничего страшного не происходит. Если бы только ему сейчас увидеть Молли, то отстой мог бы превратиться даже в нечто приятное, а если не сдерживать в себе ту свинцовую тяжесть, а наложить на нее руку и сделать несколько ритмичных движений, то…оо…и еще несколько ритмичных движений..ооо…и еще…
Через несколько минут Гоккинс понял все! Ему открылся смысл жизни, мир расцвел неведомыми прежде красками. Генератор и эликсир – преступление против человечества! Как хорошо, что он нашел в себе смелость отступить от этих общественных норм, и теперь стал сверхчеловеком.
Эликсир подавлял половое влечение, генератор притуплял чувства, но генератор не оказывал сильного действия, если не принимать эликсир.
Да эти изобретения помогли человечеству победить кучу разных болезней и выжить, новые поколения не знающие любви зарождались одно за другим в Институтах Репродукции.
Люди рождались в инкубаторах, росли, учились, ходили на работу, пили эликсир и ловили волны генератора. Они назвали это болезнью, мучением, ужасом, отстоем, это была всего лишь любовь!
В дверь Гоккинса постучали. Он нехотя встал и пошел открывать.
На пороге стояла Молли.
- Том, - сказала она, - я хочу вам кое в чем признаться и просить вашей помощи.
- Я вас слушаю Молли, - сказал Гоккинс хриплым голосом.
- Вот уже месяц я не пью эликсир, я состою в движении «свободных», и я почувствовала вас, я поняла, что вы тоже не пьете…и решила, что нам, что нам с вами надо…
Гоккинс не дал ей договорить, а просто схватил ее в охапку и они закружились по квартире в безумном страстном танце.
Через час, когда Молли стала как и Гоккинс – сверчеловеком, Том спросил:
- Я слышал, что у «свободных» есть тайный лозунг, как он звучит?
И Молли ответила:
Любовь не отстой, когда она взаимна.
(с) ZЛИДИЯ
Добавить комментарий
Комментарии: 0
